По состоянию на 1 июля 2008 г. более 39 % нелатышей (и менее 0,2 % латышей) – неграждане, лишенные и права голоса, и права быть избранным на выборах всех уровней и на референдумах. К ним относится большинство украинцев и белорусов, 38 % русских.[1] Неграждане составляют более 16 % населения – более 365 тысяч человек.[2]

В 2008 г. уже закрыто Юрмальское отделение Управления натурализации, а с 1 января 2009 г. закрывается еще 6 районных отделений.[3] При этом на 1 июля 2008 г. в Юрмале проживало 11 862 негражданина, а в 6 районах, где отделения УН будут закрыты с января, – еще 23 011.[4]

Следует отметить, что Латвия осложняет таким образом натурализацию, несмотря на множество международных рекомендаций ускорить ее, полученных от ОБСЕ,[5]2003-2005 гг, когда число натурализованных росло (в 2007 г. оно упало более чем вдвое и продолжило падать в 2008 г., достигнув уровня, небывалого со времен упростившего натурализацию референдума 1998 г.).[9] Евросоюза,[6] Совета Европы[7] и ООН[8] (многие из этих рекомендаций даны в

Рекомендации дать право голоса негражданам на местных выборах не менее многочисленны – их тоже высказывали и ООН,[10] и Совет Европы,[11] и Евросоюз,[12] и ОБСЕ,[13] но и их судьба незавидна – хотя одна из правящих партий в прошлом году и объявила[14] о поддержке этого требования, с приближением выборов она об этом забыла и последовательно голосует против соответствующих предложений меньшинственных партий.[15][16]

Далее, качество образования, получаемого национальными меньшинствами, снижается путем «школьной реформы». Это показано аналитиками НГО в целом ряде исследований[17][18][19] – а многие созданные реформой проблемы признаются даже чиновниками.[20]

Не только суть, но и процесс введения этой реформы был ярким примером недружелюбия нынешней власти к национальным меньшинствам – большинство их представителей выступали против реформы, но к ним не прислушивались.[21][22] 55 учителей 40-й школы писали[23] правительству о том, что реформа не продумана, а они и без нее умеют учить детей так, что те поступают в заграничные вузы – и что же? Реформу все равно навязывают всем школам – в лучшем случае это можно назвать насильственным экспериментом.

В 2005 году среди избранных муниципальных депутатов нелатыши и лица, не указавшие национальности, составляли 17,42 %.[24] (7,57 %[25]), но среди граждан нелатыши в январе 2007 года составляли 27,3 % (интересно, что более ранние данные, присутствовавшие на сайте Управления натурализации, исчезли), не говоря уж об их доле среди населения (более 40 %). Это, конечно, прогресс по сравнению с 2001 годом

Особенно приходится выделить ситуацию цыган: хотя среди них не так много неграждан (6,4 % на июль 2008 года[26]), как в среднем среди нацменьшинств, среди 4179 депутатов, избранных в 2005 г., нет ни одного цыгана (а среди 15 682 кандидатов цыган было всего трое). А ведь на январь 2007 года цыгане составляли более 0,4 % граждан Латвии[27] – и при равной представленности среди депутатов их должно было быть восемнадцать. Добавим, что из 4335 депутатов, избранных в 2001 году, один был цыганом, а из 13 560 кандидатов в депутаты – восемь.

Увы, улучшение ситуации маловероятно. Административно-территориальная реформа, проводимая в Латвии, означает объединение городов и прилегающих к ним волостей в единые муниципалитеты. Поскольку в большей части Латвии (кроме Латгалии) национальные меньшинства сосредоточены в городах, это значит, что в новых муниципалитетах доля представителей национальных меньшинств будет меньшей, чем в старых городах (в волостях, не прилегающих к Риге, партийная система и так не была развита), и партии меньшинств будут получать меньшую долю голосов.

К тому же параллельно административно-территориальной реформе уже сделаны изменения в законе о местных выборах – с 2005 г. в Риге, а с 2009 г. во всех муниципалитетах установлен пятипроцентный барьер для участия списка в распределении депутатских мандатов. Это, очевидно, также ударит по партиям национальных меньшинств в малых городах.

На общегосударственном уровне меньшинственные партии не допускаются в правящую коалицию со времен восстановления независимости Латвии. И сейчас как условие для такого допуска (неизвестно, впрочем, серьезны ли речи о нем – возможно, это всего лишь способ давления на партнеров по коалиции) со стороны Народной партии, имеющей крупнейшую фракцию в Сейме, звучат требования отказаться от своих позиций в вопросе национальной политики.

К тому же заранее объявляется, что меньшинственная партия не будут допущена к руководству определенными областями: не только иностранными делами и обороной, но и важными именно для сохранения национальных меньшинств культурой и образованием.[28]

Любопытно, что неизвестны случаи, когда такого же отказа от своих принципов Народная партия требовала бы от своего постоянного партнера по правительству – партии «Отечеству и Свободе»/ДННЛ, которая в своей программе довольно откровенно обещает «способствовать репатриации как латышей, так и нелатышей на историческую родину»[29] и «максимально ограничить прием иностранцев и апатридов в гражданство Латвии».[30]

Фактически в политике Латвии сложился аналог бельгийского и французского «cordon sanitaire» – но не против национал-радикалов в духе Ле Пена или Девинтера, а с ними: против национальных меньшинств и латышей-интернационалистов, то есть так называемых «меньшинственных партий».

На уровне самоуправлений ситуация несколько лучше – представители меньшинств полноценно участвуют в ряде партий регионального значения, а те партии, которые в Сейме организуют бойкот меньшинств, на уровне самоуправлений нередко идут на сотрудничество с ними.

Отдельно следует сказать о Риге, так как в ней живет более 30 % населения Латвии. Все девяностые годы в Рижской думе действовал аналогичный сеймовскому бойкот меньшинств, но в 2001 году представители меньшинственных партий заняли посты одного из двух вице-мэров, трех председателей комитетов и трех исполнительных директоров районов Риги.

Однако в 2005 году произошел откат, закрепленный в 2007 году – сначала одна, а затем другая меньшинственная партия согласилась поддержать правящую коалицию без полноценного участия в ней (поста мэра или хотя бы одного из трех вице-мэров) – в обоих случаях представители упомянутых партий допускались лишь к руководству одним комитетом из десяти и одним из шести районов Риги.

Под совместным давлением меньшинств Латвии и европейских структур до мая 2004 года были достигнуты заметные успехи – удалось добиться смягчения законов о гражданстве (1998 г.), государственном языке (1999 г.) и образовании (2003-2004 гг.). В 2002 году был также создан особый Секретариат министра по особым поручениям по делам общественной интеграции во главе с известным правозащитником Н. Муйжниексом. Но после вступления в ЕС тенденции изменились.

Из трех следовавших за Муйжниексом министров по делам общественной интеграции два добились известности высказываниями, отрицающими возможность нелатышей занимать определенные посты (К. Петерсоне: «мы – латыши, и ответственность лежит на нас. Я не согласна с решение поставить на пост министра интеграции чужеродца [sveštautieti], потому что ответственность за создание сплоченного общества лежит на нас»[31]) или открытым игнорированием интересов большей части нацменьшинств (А. Латковскис: «Министр интеграции в этой стране не отвечает за то, будет ли существовать великий и действительно прекрасный русский язык и культура – за это отвечает государство Россия и их Академия наук. Наша ответственность здесь – за латышский и, например, ливский народ, потому что это – единственный народ, который здесь, в Латвии, подвергся ассимиляции со стороны латышей, и мы отвечаем за то, чтобы он продолжался. Но не за русский язык здесь»[32]). Сейчас же (2008 год) секретариат министра по делам общественной интеграции и вовсе ликвидируется.

Удручают и старые, и новые веяния. Вероятно, самый броский пример новых – включение более чем 1100 профессий в список тех, представителям которых грозят языковые проверки, даже если они работают в частной сфере (проверки работников этих профессий начнутся в 2009 году).[33]

Старая же проблема – то, что латвийские правоохранительные органы и суды как были, так и остаются очень терпимыми к разжигающей национальную рознь речи (hate speech). Так, в 2008 году оправданы публицист А. Гарда со товарищи, называвшие в газете «DDD» евреев «žīdi», а неграждан – «okupanti». В 2007 году два прокурора подряд постановили прекратить[34] уголовный процесс против неонациста А. Йорданса, заявлявшего, что «жиды и цыгане – они не человеки» и пояснявшего, что идеальным вариантом обхождения с ними была бы этническая чистка. Уголовный процесс был возобновлен лишь после того, как на дело Йорданса обратил внимание[35] во время своего визита в Латвию специальный докладчик ООН по расизму Д. Дьен. Суд приговорил Йорданса к лишению свободы на год.[36]

И в заключение – пример не только нелюбви к нацменьшинствам, но и лицемерия властей Латвии. 28 апреля 2005 года Сейм единогласно одобрил[37] проект Декларации о геноциде армян, отправив его в комиссию по иностранным делам... Оттуда декларация больше не вышла – благо то, как кто голосовал в комиссии, не публикуется.